Фундамент всей системы восточных единоборств – философские воззрения даосских мыслителей, нашедшие отражение как в гуманитарных, так и в естественных науках древней Японии.

В представлении даоссов природа человека есть продолжение Земли и Неба, поскольку все на свете порождение Земли и Неба.

В начале Бытия прозрачный воздух, эфир в Пустоте, отделился от хаоса, поднялся и образовал Небо, а тяжелый и мутный, опустившись, образовал Землю. От соединения мельчайших частиц Неба и Земли образовались Инь и Ян, взаимопреодолевающие друг друга силы, начала Тьмы и Света, Холода и Тепла, Зла и Добра.

Постепенно нарастая одно в другом, они проходят стадию предела, когда преобладание одного начала сменяется преобладанием другого. Затем начинается обратное движение. Этот процесс бесконечен, ибо движение во вселенной вечно. В покое может находиться лишь условный центр мироздания, от которого как бы концентрическими волнами распространяется движение, бытие. Представив себя центром мироздания, точкой в центре круга, человек может обрести покой, гармонию и уверенность, столь необходимые в жизни. Идею вечного движения и борьбы, противоположных начал воплощает известный образ Инь-Ян – темная и светлая доли круга.

«Небо имеет пять стихий; первую назовем Деревом, вторую – Огнем, третью – Землей, четвертую – Металлом, пятую – Водой».

Дерево – начало пяти стихий, вода – завершение, земля – середина. Такова последовательность, установленная небом. Дерево рождает огонь, огонь рождает землю, земля рождает металл, металл рождает воду, вода рождает дерево. Сочетание пяти стихий определяет все явления и процессы в природе, весь ход вселенских метаморфоз, а также всю теорию и практику восточных единоборств и медицину. Небо бесконечно, поэтому в геометрическом представлении оно мыслится как единая бесконечная линия – круг. Земля же конечная и ограниченная в пространстве. Ее символ – квадрат. Небо воплощает силу Ян, земля воплощает силу Инь. Геометрический символ человека – треугольник. Эти фигуры нетрудно обнаружить на древних и средневековых схемах строения мира в индусской и даосско-буддийской системах космологии, в магии и в мантике. Согласно учению «Книги перемен», жизнь в широком смысле слова – это бесконечная череда метаморфоз, вытекающих из взаимодействия и борьбы Инь и Ян, сил света и тьмы, упругости и податливости, жары и холода.

Состояние естественности, естественной расслабленности, считается залогом правильной циркуляции энергии в теле и гармонии с природой. «Ведь пьяный при падении с повозки, даже очень резком, не разобьется до смерти. Кости и сочленения у него такие же, как и у других людей, а повреждения другие, ибо душа у него целостная. Он сел в повозку неосознанно. Думы о жизни и смерти, удивление и страх не нашли места в его груди, поэтому, сталкиваясь с предметом, он не сжимается от страха. Если человек обретает подобную целостность от вина, то какую же целостность он должен обрести от природы!» Мудрый человек сливается с природой, поэтому ничто не может ему повредить. «Старайтесь избегать столь характерной дуальности – деления на хорошее и плохое, красивое и уродливое. Ведь начало Инь не может быть без начала Ян, Свет без Тьмы».

Вечное движение в космическом вихре пяти стихий – основа основ даосского учения о мироздании, о времени и пространстве, о человеке и его месте во Вселенной. «Жизнь – в движении. Поэтому того, кто не идет вперед, относит назад и еще дальше от исходного места».

Прежде всего никакой суеты, никаких попыток идти против течения, бороться с сильнейшим, давая место негодованию и гневу. «Ненависть – чувство не просто бесполезное, но разъедающее изнутри, словно кислота».

На поле боя ловкость и увертливость одолевают физическую силу. Податливость обращает натиск врага против него самого, используя его силу для его же уничтожения. Если рассматривать эти понятия во временном срезе, мы увидим, что молодость неизменно теснит старость. По истечении положенного срока высыхают и ломаются ветви орешника, на смену им из того же корня тянутся новые побеги. Сама цикличность вселенских метаморфоз предопределяет неизбежность угасания всего отжившего свой век, утратившего свежесть и гибкость, свое Дао. «Все существа и растения при своем рождении нежные и слабые, а при гибели сухие и гнилые. Твердое и крепкое – это то, что погибает, а нежное и слабое – это то, что начинает жить», – сказано у Лао-цзы.

Для объяснения тактики мягкости и податливости, побеждающей грубую силу, в теории воинских искусств встречается немало образов: бамбук, гнущийся под ветром, но не ломающийся, ива, сбрасывающая тяжелые пласты снега, и т. п.

В жизненной борьбе, как и в схватке с конкретным противником, будь то человек или зверь, побеждает лишь постигший закономерность перемен, взаимодействие покоя и движения, сжатия и растяжения, наступления и отступления, жесткости и мягкости, силы и податливости.

«Природа, достигнув совершенства, возвращается к свойствам. Свойства в высшем пределе становятся тождественными первоначалу, становятся пустыми, а пустые – великими», – сказано у древних.

В основе всего даосско-буддийского миропорядка заложена идея Пустоты, Небытия, в противоположность греко-латинской, а позже христианской модели мира как Бытия. Ее математический символ – ноль, пространственный круг. Но это идеалистическое построение несет в себе странную потенцию. Если сумма и произведение всей тьмы вещей в мире равна нулю, то и каждая вещь в отдельности равна нулю, то есть мнима. Но если так, то Вселенная равна человеку, а человек равен Вселенной и может стяжать всю ее мощь – если сумеет найти правильный способ, Путь. Бесконечная череда превращений, круговоротов Бытия в большом и малом, следует своему естественному Пути. Итак, дело в поисках Пути – Дао…

«Дао покрывает небо, поддерживает землю, развертывает четыре стороны света, раскрывает восемь пределов… Сжатое способно расправляться, темное способно быть светлым, слабое способно быть сильным, мягкое способно быть твердым… В природе все без насилия согласно с Дао и без уговоров проникнуто благом… На разум опирается и кончик осенней паутины, и целостность всего огромного космоса. Благо Дао приводит небо и землю в согласие, в гармонию Инь и Ян, согласует пять первоэлементов…»

Соответственно, достигнув внутреннего равновесия, можно приобщиться к мировой гармонии, а для этого необходимо овладеть разлитой в теле энергией Ци, научиться управлять ею, изливать ее и впитывать из космического океана. Кроме того, нужно очистить «замутненный дух», чтобы добиться состояния просветления. Способом достижения Дао и обретения целостности для мастеров было сознание Закона всеобщего соответствия, нормой жизни – адаптация к природе, обществу, стихиям. «Закон – это только напоминание, что не нужно идти против разума».

Правильное понимание Дао и воплощение в жизнь Пути есть Дэ. «Кто содержит в себе совершенное Дэ, тот похож на новорожденного. Ядовитые насекомые и змеи его не ужалят, свирепые звери его не схватят, хищные птицы его не заклюют… Он совершенно гармоничен».

Однако самый древний и самый универсальный образ-символ – это вода, предметное воплощение даосской философии жизни. Вода, которая точит камень, сокрушает скалы, проходит сквозь песок и, как мы теперь знаем, генерирует энергию… Следовать естественному ходу вещей возможно благодаря Пустоте, то есть неангажированности, отрешенности духа и разума, способности чутко реагировать на все окружающее и находить единственно верное решение в любой ситуации. Пустота выступает как основа мироздания. Пустота первична, все имеющее форму вторично. «Из глины делают сосуды, но употребление сосудов зависит от пустоты в них. Пробивают окна и двери, чтобы сделать дом, но пользование домом зависит от пустоты» – поясняет Лао-цзы.

Залогом внутренней гармонии служит невозмутимость духа, растворившегося в Пустоте, качество, ставшее краеугольным камнем в системе психотренинга боевых искусств. «Самое ровное – это поверхность воды в покое. Подобно ей, мудрец все хранит внутри, внешне ничуть не волнуясь. Совершенствование добродетели и есть воспитание в себе гармонии», – учит Чжуан-цзы.

Обрести истинную внутреннюю гармонию способен лишь тот, чье сознание не замутнено постоянным страхом смерти, боязнью получить смертельную рану, утонуть или разбиться, прыгая со скалы. Страх смерти в занятиях боевым искусством подобен искусственному тормозу, сдерживающему силу и энергию бойца. Единственный способ одолеть смерть – не страшиться ее. «В Поднебесной есть путь к постоянным победам и поражениям. Путь к постоянным победам называется слабостью, путь к постоянным поражениям называется силой. Оба пути легко познать, однако люди их не знают. Поэтому в древности говорили: «Сильный опередит тех, кто слабее, слабый – тех, кто сильнее его». Идущему впереди тех, кто слабее его, грозит опасность от равного ему, идущему впереди тех, кто сильнее его, не грозит опасность. Так побеждают собственное тело, будто раба».

«Кто умеет вести правильную и спокойную жизнь, – говорится в «Чжуан-цзы», – у того мускулы бывают гибкие, а кости крепкие. Кто не теряет способности вести правильную и спокойную жизнь, у того добродетель совершенствуется изо дня в день... Кто способен быть справедливым и спокойным, тот может стать стойким. При стойком сердце уши и глаза становятся чуткими, руки и ноги – крепкими».

В хижину к отшельнику Рекану забрался вор. Но ничем не смог поживиться, потому что там ничего не было, кроме вороха соломы, служившей постелью, и глиняной плошки для еды. Тут вернулся хозяин. «Бедняга, – сказал он вору, – ты проделал столь долгий путь, чтобы почтить меня своим вниманием, и вынужден уходить с пустыми руками. Возьми же на память хотя бы мое платье». И отдал вору свою одежду. Пораженный, тот схватил ее и убежал. А голый любовался луной, сиявшей над вершинами гор, и вздыхал: «Ах, если бы я мог подарить ему этот лунный блеск!»